Свен Келлерхофф мотивирует это тем, что Красная армия не смогла там одержать победу, а крупного танкового сражения, якобы, не было вообще
Раз победы под Прохоровкой не было, следовательно, установленный памятник нужно сносить. Именно так считает немецкий журналист. При этом он опирается на кадры немецкой аэрофотосъёмки поля боя, найденной в американских архивах, и заявления ряда германских военных историков.
Журналист «сообщает», что в битве под Прохоровкой участвовали 672 советских танка против 186 немецких. При этом потери, якобы, составили со стороны Красной Армии – 235 машин, против 5 у Германии.
Советскую массированную танковую атаку он называет «атакой камикадзе».
Странно слышать о танковом сражении, «которого не было», когда сам же журналист указывает огромное количество техники, которое принимало в нём участие. Можно было бы для убедительности назвать какое-либо другое сражение, превосходящее Прохоровское по масштабу.
Что касается численности. По данным ряда советских источников в том бою со стороны Красной Армии участвовали 800 танков и САУ. Со стороны Германии – 700. Если по численности советских боевых машин возражений нет, то численность немецких танков многим советским историкам кажется преувеличенной. Видимо, чтобы оправдать тяжёлые потери.
Судя по всему, немецких бронированных машин, действительно, было намного меньше.
Теперь, что касается потерь. С советской стороны это было, приблизительно, 500 танков, что никем не опровергается. С немецкой - до 80-ти.
Откуда такая разница в потерях. Здесь нужно понимать несколько очень существенных вещей. К битве под Курской дугой Вермахт получил новейший тяжёлый танк «Тигр», почти ничем не уступающую ему «Пантеру» и мощное самоходное орудие «Фердинанд». Под Прохоровкой, в основном, оказались именно эти «звери».
Ничем подобным Красная армия на тот момент просто не располагала. Те преимущества, которые имел Т-34-76 в 1941 и 1942 годах были утрачены. А в атаки участвовали и лёгкие Т-26, что видно на фотографиях.
Простой пример «Тигр» элементарно поражал тридцатьчетвёрку на дистанции до двух километров. Нашим танкистом нужно было приблизиться на 500 метров для эффективного ответного огня. И то, желательно, в борт.
Затем. Немцы стояли в укрытиях. Наши танкисты шли в массированную атаку по чистому огромному полю, представляя отличные мишени. Сблизиться с врагом удалось немногим.
Зачем это было сделано. Немцы, захватив Прохоровку, могли большими массами танков выйти на широкий оперативный простор и, частично, добиться своих целей в битве на Курской дуге. Этого нельзя было допустить любой ценой. И не допустили. Хотя, действительно, нашим танкистам пришлось идти в лобовую, практически с ходу, без разведки.
Далее. Поле боя осталось за немцами, и они смогли вытащить оттуда свои подбитые машины. После этого, пожалуйста, любая аэросъёмка. При этом методика подсчёта подбитых машин сильно отличалась. В Вермахте в потери включали лишь те танки, которые восстановить абсолютно невозможно. Те, что были поражены, но отправлены на завод для ремонта, в учёт не входили.
Так что, по количеству реально подбитых машин советские данные представляются намного более достоверными.
Теперь, что называть победой в бою. Не стоит опираться лишь на потери. Немецкое наступление было окончательно остановлено. Стратегической инициативой в войне окончательно и бесповоротно завладел СССР.
Сражение под Прохоровкой в этом плане имело огромное значение. Был ли массовый встречный танковый бой. Моменты, безусловно, были. Однако, немцы вполне комфортно чувствовали себя и в обороне.
А выводы были сделаны. Уже вскоре в войска стал поступать усовершенствованный Т-34-85, который легко справлялся с «пантерами», да и «тигров» не очень боялся. А после того, как у Красной Армии во второй половине 1944 года массово появился тяжёлый ИС, всё стало ясно. «Звери» от него предпочитали убегать.
Так что грандиозный подвиг был, и памятник установлен совсем не зря. Всё остальное – лишь попытки переписать итоги Второй мировой.
